 |
||||||||||
|
||||||||||
"Yтро": Сергей Борисович, мы поздравляем вас с присвоением звания "Народный артист России", которое пришло на смену давно "заслуженному", которым вас наградили 20 лет назад. Расскажите, пожалуйста, какими успехами в "Театре Луны" было ознаменовано это приятное для вас событие? Сергей Проханов: Спасибо большое. Ну, какие новшества: 14 февраля, в День влюбленных, исполнилось 14 лет, как мы сыграли первый свой спектакль "Византия", где были наши звезды – Метлицкая, Ромашин. С тех пор в нашем репертуаре примерно 13 названий, которые идут уже на новой сцене. Полтора года назад мы переехали с Маяковки, как вы знаете, на Малую Ордынку, где зал в 3,5 раза больше – 350 мест. Самым популярным спектаклем, новшеством практически, можно считать "Лироманию" – это наш аншлаговый проект, все места заняты, билетов не купишь. Хотя не хуже идут "Ночь нежна", "Таис Сияющая" – они пока еще остаются лидерами, хотя с уходом Певцова, Стычкина эти спектакли, конечно, подкисли. Ну, потом посмотрим, что будем делать... Какие новшества еще – появилась у нас "Маленькая Луна", это как бы детский филиал "Театра Луны": 25 одаренных детей. Очень важно для нас, нашего будущего воспитывать маленьких лидеров. Отсюда растут ноги у всех будущих спектаклей. Сейчас Олег Николаев, который выступил балетмейстером в спектакле "Лиромания", ставит "Ноты Нино Роты" – это музыкальная история, в стиле фильма "Бал". Вторая постановка – Виктория Алмаева, которая занимается "Маленькой Луной", ставит пьесу под названием "Оскар и розовая дама", там действие происходит в детской больнице, и всякие тоже нереальности... Третий спектакль, который я планирую ставить, называется "Роман с бессонницей" – там три испанских драматурга бегают по сцене, что называется, сломя голову: Гарсиа Лорка, Лопе де Вега и Тирсо де Молина – пытаются создать одну пьесу из всех своих. Следующее "деяние" нашего театра – это киностудия "Луна-фильм". Это некое акционерное общество на базе театра, но главное, что мы сняли первый фильм! Естественно, сняли не так дорого, поскольку происходило все в стенах театра, грубо говоря, на своем полу своими руками. Четыре серии фильма, в котором играют все ведущие актеры театра, я там играю... "Y": О чем? С.П.: Нереальная ситуация. Фильм о режиссере, фактически обо мне. Он прощается с театром, уходит, передает дела новому лидеру и невольно снимает кино об этом прощании. Однажды на крышу падает беременная Луна – очень красивые съемки, мы на крыше долго все это снимали, монтировали разные спецэффекты... И режиссер просит у Луны, чтобы она оставила ему ребенка. Та говорит – хорошо, я оставлю тебе дочь, но потом ты без нее не сможешь. Эта девочка вырастает за несколько часов и становится музой театра. Ну, потом начинается интрига, все в нее влюбляются, эта девочка становится как бы лакмусовой бумажкой для всех, ну и, в общем, завязывается сложный клубок отношений... "Y": А кому это предназначено, где вы покажете это кино? С.П.: Есть такие фирмы, которые забирают материал, а потом это может где угодно выйти. Но моей задачей было кинуть пробный шар. Я хочу сделать второй фильм – уже полноценный, сильный, голливудский, по сценарию, который сам написал. Темы у нас точно такой не было. Это будет очень красивый фильм. "Y": Вы чувствуете ностальгию по кино? С.П.: Понимаете, наверное, я бы занимался только театром. Но многие актеры и актрисы хотят сниматься, некоторые из-за этого уходили, и я сейчас занялся этим вопросом – я и кино сниму, и рольку и тут дам, и там. Текучка так называемая сначала слегка напрягала, когда Чулпан Хаматова уходила, Стычкин... Она сейчас прекратилась, но нужно понимать теперь, кого держать. Новый мой фильм будет называться "Самозванка", с Викторией Алмаевой в главной роли. "Y": Как вы себя чувствуете в новом здании? С.П.: Мы только перевезли все спектакли, только что закончился этот период. Есть спектакли, которые не вписались, и в течение двух лет мы поменяем 6-8 названий – это точно. Но пока мы еще не преодолели всех негативных явлений переезда, мы еще протаптываем дорожку. Это здание, где пел когда-то Шаляпин, потом был клуб каких-то печатников, затем Театр комедии во главе со Штраусом начали этот ремонт, но, к сожалению, Штраус умер, и мне пришлось достраивать все, что сломали к тому времени. Благодаря правительству Москвы и лично Людмиле Швецовой все это получилось вот в таком виде. Мы – государственный театр. "Y": Трудно содержать репертуарный театр с наше время? С.П.: Трудно. Я в театр пришел 15 лет назад, мне было 38 – это сил еще до хрена. Выдержать репертуарный театр старому седому дядьке тяжело, просто физически. Можно поставить один спектакль, но он расползается, администраторы там, директор, ты уже не контролируешь ситуацию... Не распадается репертуарный театр, а просто стареют его руководители. Хотя антреприза также редко получается – завтра кинет тебя антрепренер или тот же артист... ты ничего сделать не сможешь. А репертуарный театр – это как метро. Что у нас надежного в России, как ни странно – метро. Ездит каждые три минуты, и все тут. "Y": А вас не пугает, что государство все время грозится перестать поддерживать театры? С.П.: Мы идем к коммерциализации, безусловно. Ну, вот мы пытаемся как-то следовать веяниям, киностудию создали. Может, случится такое, что если не всех, то кого-то прижмут здорово, скажут, ребята, давайте сами; вот, коробочку оставляем, но свои компоненты, ресторан там или студию, чтоб они кормили, – придумывайте сами. И мы это, честно говоря, делаем. Но один осветительный аппарат стоит $7 тысяч... Но было время, когда в Амстердаме 60 театров на полмиллиона населения – и у нас 60 театров на 10 миллионов. Там государство поддерживает театр, чтобы уравновесить "красный фонарь". И мы должны, иначе сопьемся. "Y": Как вы поддерживаете форму? С.П.: Живу я в "Алых парусах"; пытаюсь ходить в оздоровительный комплекс. Хотя раньше очень любил и посидеть, и выпить, и все такое, как говорится (смеется). А сейчас наваливается ужасное количество административных дел, некогда вздохнуть. И очень много приходится сидеть за столом, я же сам пишу сценарии. У меня дед цыганом был, поэтому энергии пока хватает. К тому же, многие более-менее известные режиссеры начинали актерами, а эта профессия тренирует. "Y": Как вы отдыхаете? Путешествуете? С.П.: Раньше мы очень много ездили на гастроли; сейчас дирекция поменялась, посмотрим, как оно будет. Я вот недавно был в Африке, на сафари. Катаюсь иногда по миру, но, честно говоря, долго не могу. Голова должна быть чем-то занята. Люди делятся на две категории: на думающих и на живущих. Во время отпуска ты или живешь, или думаешь. Мне бы тихое место с видом на океан – и все, больше ничего не нужно. "Y": А то, что вы так активны – это попытка самовыражения? С.П.: Это необходимость и удержаться на плаву, и – часто – дать что-то людям или просто понравиться какой-то девушке. Актрисе какой-то. Это вообще самое главное у режиссера. Что бы там ни говорили про нашу профессию, возбуждает не толпа (смеется). "Y": Вам, стало быть, не безразличны приятные стороны жизни, и я хочу поинтересоваться относительно увлечений. С.П.: В разные периоды жизни у меня были разные увлечения. Я воспитывался как обычный ребенок, рядом с домом которого находился дворец пионеров. В кружках этого дворца меня научили музыке, пению, танцам. Почти дворянское воспитание – и все бесплатно. Увлекался физикой, математикой, театром. Потом одно из увлечений, относящееся к свободному времяпровождению, стало профессией. Уже будучи артистом, я занимался разными видами спорта – карате, баскетболом. А сейчас я, как и вся страна, ищу другого себя: хочу попробовать стать продюсером. Человеком, благодаря которому может появиться новая звезда. Для меня это пока увлечение. Но кто знает, а вдруг перерастет в профессию? "Y": Вы стали известны еще при советской власти как актер кино. Прошло много лет, и стали маститым деятелем театра. А когда было лучше? С.П.: Лучше всегда было, когда мы были моложе. Конечно, если брать фильмы того времени, сейчас так уже нельзя снимать. Чем больше люди наполняют карманы, тем больше дробление в народе. Отсюда кажется, что есть какая-то ностальгия. На самом деле в момент слома эпох я перешел по другую сторону камеры. Во время перестройки организовал кооператив, на его основе построил театр, заработал деньги... Конечно, умирать надо в полете, куда-то все равно двигаться, двигаться. Нельзя останавливаться на достигнутом. Следующий этап – это продюсерство; вот сейчас, если получится с кино, начнем этим заниматься... Как говорил Ромашин, если следующий этап – это юбилей, то юбилей – это репетиция похорон. |
||||||||||
