185.
Елена
(06.05.2005 13:59)
0  
Ответ для Анастасии Томской
http://teatr.newizv.ru/forum/?SectionID=5&ThreadID=2928
Трудно начинать спор с зашоренным оппонентом. Но в том, что спорить нужно, я не сомневаюсь. Не выношу несправедливости, когда одним росчерком пера или кликом мышки отправляют @ под хвост плоды многомесячного труда души и ума (неважно, большого коллектива или маленькой компании увлеченных людей).
Статья Анастасии Томской, безусловно, демонстрирует эту зашоренность, заштампованность мышления. Где живет автор? В Утопии? Ей «на протяжении всего спектакля навязчиво вспоминается одноименная культовая картина… социальный памфлет», идеи которого «спустя 25 лет… вызывают недоумение». Насчет «одноименности» коротко замечу, что спектакль называется «Рубиновый вторник» (рабочим названием было куда более удачное «Satisfaction», и факт этой замены – одна из черт актуальности ситуации, когда давление сверху и извне оказывается сильнее даже самого горячего и искреннего энтузиазма). Артисты, говорите, хороши? А вы уверены, что восхитившие вас актерские работы своим замечательным качеством и вдохновением не обязаны отчасти режиссерской идее и актуальности самого материала? Я так уверена в обратном.
Роман Кизи был актуален на заре постиндустриального общества – да. Но в разгар информационной эпохи эта актуальность лишь усиливается. Приглядитесь: разве не бдит над вами недреманное око? Не видите? Мне жаль вас, но факт остается фактом: общество сегодня насквозь зомбировано – масскультурой, псевдодемократией и – главное – глубоким страхом каждого перед всеми и самим собой в особенности.
Напомню некоторые сцены из спектакля: в больнице ведется журнал, куда пациенты записывают наблюдения за поведением друг друга – стучат, по точному определению Макмерфи. Неактуально? Идем дальше. Ежедневная процедура «коллективного анализа» личности избранного в жертву персонажа – вам не приходят на память наши бесчисленные ток- и реалити-шоу с душевным псевдостриптизом участников, зрителей и ведущих? Двуличные санитары, гнобящие больных (и тем более жестоко, чем меньше шансов нарваться на адекватный ответ) и стелющиеся перед начальством, к которому (которой) питают едва ли не бОльшую ненависть, чем пациенты – чем не наши чиновники из многочисленных аппаратов и администраций? А цирк с «голосованием», в котором, по «регламенту», должны принять участие абсолютно все, независимо от состояния психики (даже Мартини, перенесший лоботомию, к примеру). Ничего не напоминает? Самоуничижение всех обитателей отделения, их страх перед внешним миром довели из до добровольного заключения в стенах больницы: об этом говорит Билли Биббит («Ты большой и сильный, Мак, а я не большой и не сильный» - ноет этот детина, оправдывая свою трусость), об этом же говорит Президент Хардинг. То же самое поначалу утверждает о себе индеец – единственный, кто посмел открыться и «вырасти» над своим страхом, что позволило ему совершить подвиг и обрести свободу, пусть ненадолго – если не повезет. Но внутренне он уже свободен навсегда. Кто из нас может похвастать тем же? Очень полезно задать себе этот вопрос! Еще об актуальности? Вы помните финал спектакля? Увидев, что стало с балагуром и шелапутом Макмерфи, все – подчеркиваю - отходят прочь и как мухи влипают в свои «прокрустовы ложа», обозначая полную сдачу силе. Кроме вождя, но об этом уже было сказано. Отходят и сдаются «больные», к ним присоединяются санитары – лица подневольные, хоть и очень гадкие, следом туда же прячется доктор – инфантильный «образованец», но главное – последней в той же «камере» оказывается гроза больницы – старшая медсестра! И это ЗНАК. Рабство – не снаружи, но внутри нас. Что нас поработило: система, иллюзии, навязанная мораль – неважно. Помочь нам могут только чудаки – как Макмерфи – и мы сами.
А. Томская сравнивает нашего Макмерфи с «ихним» - Джеком Николсоном. По ее мнению, возможна только одна трактовка роли – когда от взгляда Мака беременеют монашки, а сам он – харизматический лидер невероятной силы характера. Позвольте спросить – а чего ж он, крутой такой, проиграл-то тогда? Мне ближе Макмерфи Майсурадзе. Да, он и впрямь «кажется смешным и неловким, будто ошибся дверью» - а он и ошибся. Он принял окружающих за людей, а они – винтики. Он только и делает, что пытается их расшевелить, и терпит поражение за поражением… но по чистоте душевной (которую не пятнают его шуточки с медсестрой, в отличие от «представления», которое устраивают санитары со шваброй, например) – вот по причине этой душевной чистоты он и борется, и пытается раз за разом… пока держат ноги… кто займет его место? Есть добровольцы?
(Если хотите ответить или присоединиться, прошу по ссылке - не нужно молчать.)
|
